Интервью Шона (#6) на MTV

Перкуссионист Slipknot Шон 'Clown' Крэхэн на прошлой неделе рассказал американскому MTV о четвертой, еще не названной пластинке группы, которая должна появиться в магазинах к концу лета.
Этим летом Slipknot - вместе с Disturbed, Mastodon, DragonForce, Machine Head, the Red Chord, Suicide Silence и многими другими - примут участие в своем первом после долгого перерыва фестивале Rockstar Energy Mayhem (известном благодаря тому, что успешно конкурирует с долгоиграющим Ozzfest'ом).
Но перкуссионист Slipknot совершено не беспокоится о том, как называется этот фестиваль, детище Кевина Лаймана. Ведь рано или поздно все поймут, что это совсем не фестиваль - это тур Slipknot, и больше ничего.
"Это компания из музыкальных групп для разогрева Slipknot," - сказал Шон каналу в перерыве студийной работы, где группа продолжает работу над своим четвертым альбомом. "Мы выступаем хэдлайнерами, как это и должно быть. Извините, ребята, но это шоу Slipknot. Нас не было два года, и у вас был шанс отдохнуть о нас. Но сейчас мы возвращаемся в свою колею. Так что вот так. Мы та цепь ДНК, которая пронизывает каждую клетку. Мы эпоха. И я часть этой эпохи. Я был во многих группах, но мне плевать," - продолжает Крэхэн. "Мы вернулись, так что проваливайте с дороги. Называйте это как хотите, но мы - хэдлайнеры. Это наше шоу, и мы вернулись, чтобы мочить вас."

И он совсем не шутит. Крэхэн сообщил, что он настроен на возвращение Slipknot на сцену после двух лет бездействия, и обещает летом показать некоторый новый материал, над которым музыканты работали с начала февраля.
"Мы поколдуем немного, и вы получите больше, чем в состоянии проглотить," сказал Шон. "Slipknot - это философия, образ жизни. Мы великая группа, и если вы не знали об этом, то вы вообще ничего не знали. Мы занимаемся музыкой намного дольше, чем многие группы могут себе позволить, и никто еще не переплюнул нас на этом поприще."
Если верить Крэхэну, Slipknot написали огромное число композиций, и под руководством продюсера Дэйва Фортмана (Mudvayne, Superjoint Ritual) близится конечный результат всех усилий группы. Не углубляясь в подробности насчет альбома (как это сделал фронтмэн Slipknot Кори Тэйлор в недавнем интервью), Шон саркастически усмехнулся над предположением, что новый альбом будет самым тяжелым на данный момент.
"Я не тот, кто будет говорить, что он тяжелее, чем все остальные," сказал он. "Это слово для меня ничего не значит. Меня должно это волновать. Тяжесть - не значит ничего для Клоуна. Slipknot - это феномен, загадка, и эта загадка давит на ваши эмоции. А эмоции не просто тяжелые, они - интеллектуальные, они - сюрреалистические, и они на ступень выше обычных. Я знаю одно - этот альбом отличается от всего, что мы делали раньше."
Пояснить свои слова Шон отказался, сказав, что музыка будет говорить за себя сама. "Слушайте, мы утяжелились как никогда," сказал Крэхэн. "Мы еще удивим все остальные группы. Мне похеру что у вас за группа. Может быть, я сотрудничал с ней, и вы показали мне достойную музыку. Ну и, тяжелая это группа? О, да, мы тру-тяжелы. большие мыслители, воротилы, большие писатели и не последние люди, а тяжесть наша - в эмоциях. Новая работа полна эмоций, и мы с ними заодно, и в итоге вы увидите королей, которые тратят все сокровища своего королевства на одну гигантскую битву."
Но Клоун все-таки подтвердил, что пластинка звучит более зрело, чем все предыдущие работы группы, потому что музыканты повзрослели.
"Эту пластинку сделали чертовы взрослые люди, поэтому она и отличается. Каждый альбом должен быть особенным," скаал Шон. "Наш одноименный альбом вышел в 1998 году, люди думали, что второй альбом будет еще более коммерческим, и не могли устоять против такой мысли. Но вместо этого мы пошли против течения и сделали анти-дебютную запись, и нас зауважали за это. Третий альбом мы начали записывать в том направлении, которое нам нравилось на тот момент. По существу, второй альбом как бы говорил 'Мы наркотик, проникающий в вену, мы знаем собственный путь к твоему уму и сердцу', " продолжает Крэхэн. "Третий альбом говорил "Теперь я внутри твоего мозга. Зацени это'. Ни одна группа не может позволить себе такое. Никто не в состоянии постичь глубину того, что мы делаем. Четвертый альбом сделан кучкой сумасшедших ребят в возрасте тридцати с хвостиком. Это не значит, что мы сбавили обороты или снизили напряжение - наш мозг изменился, так что в этот раз мы покажем другие эмоции, другие чувства и другие тревоги. Новый альбом - это еще одна, новая, сторона нашего безумия.
"Никто не повторил того, что сделали мы," добавил Шон. "Это война, чувак. То, что мы делаем. Девять парней пытающихся, черт возьми, что-то сочинить вместе и продолжить это безумие. Кто-нибудь решится потратить время на то, чтобы осознать это? Для меня это что-то типа отправиться во Вьетнам на войну, а правительство просит прислать другого солдата, потому что ты говно. У нас 10 медалей за ранения в бою, и мы чертовы убийцы. Это не ваш рок-н-ролл, это - наш рок-н-ролл."
Как говорит Крэхэн, запись альбома не смахивала на увеселительную прогулку. Музыка взяла с него дань эмоциями ("Эта фигня реальна, она ранит, и я рассек свою душу и отдал все этому альбому", сказал он). Но Шон не дергается по этому поводу - но до тех пор пока верные фанаты Slipknot, Мэгготы, будут довольны новой работой.
"Причина любви наших фанатов в том, что они чувствуют нечто, что они никогда не смогли бы получить от кого-либо другого - это преданность, уважение и - самое важное - что они нашли кого-то, кто чувствут то же, что и они сами," сказал Клоун. "Мы не обычная группа. Для молодежи мы представляем то, что они никогда не узнают в школе, или от родителей, или от других групп. Мы восполняем те чувства, которые может восполнить только Slipknot. У нас своя собственная культура, потому что мы десять лет играем для вас, и двенадцать - для себя. Все девять парней разные," продолжает Крэхэн. "Но мы как-то еще работаем вместе, меня это изумляет. Вот, оказывается, какие мы говнюки. Может, какая-то тупая банда из трех-четырех человек захочет мне пожаловаться на животики? Ну же, мужик - это Слипы. Это девять парней, атака чувств, война во плоти через призму музыки, и это та начинка, которая вывернет всех наизнанку. Это все предназначено уничтожить вас."

Интервью с Полом Греем 2008

All Hope Is Gone похоже шаг вверх после Vol.3. Он одновременно тяжелее и брутальней, чем ваши прошлые записи, но это всё еще Slipknot. Как вы считаете, это не случайно?

Это определенно признак взросления. Мы никогда не давали никому направлять нас или говорить нам что делать, но, это время, мы пошли по правильному пути основываясь на том, что мы чувствуем. Это то, почему мы имеем такие песни как "Snuff" и "All Hope Is Gone" в одном альбоме. Это всё ещё альбом Slipknot. Вокал Кори и мелодии потрясны. У него обалденный голос. Мы сказали что-то вроде, "А почему блин мы не используем это настолько, насколько возможно?". Он может кричать, и все могут делать это, но Кори делает это охрененно. Мы чувствовали, что нам нужно использовать это даже чаще, чем раньше. Со своим вокалом, Кори делает всё так, как он чувствует и хочет. Все в этой группе играли вечно. Мы знали что мы делаем. Мы бросили сомнения на ветер и мы записали этот альбом для себя. Мы записывались в Айове и никто нас не беспокоил, пока мы были в студии. Там не было сраных лос -анджелевских людей над ушами. Записывающий лэйбл не приставал к нам со своими просьбами типа "Нам нужен сингл" или "Нам нужна песня, похожая на эту". Мы были свободны от этого дерьма. Мы занимались своим собственным делом. Мы были оставлены в одиночестве, и из-за этого запись получилась прекрасной. Я думаю, что это лучшее, из того что мы делали. Это определенно самая цельная наша запись.

Все звучит глубже. Музыка стала сложнее и лучше развита технически, но вы играете со страстью и злостью, как в своем первом альбоме.

Именно! По поводу техники - мы играли действительно долгое время. Я играю на басу около 20 лет. Тоже самое с Джимом и Миком. Джои - столько же за барабанами. Наша техника сделала шаг вперед, определенно. этого и стоило ожидать от альбома. Это был легкий шажок от Vol.3. Это исходит из наших сердец. Мы просто даём этому выйти наружу. Куча этих рифов пришли еще с 1991-го. Они вытягивали мои старые группы. Забавно выглядет, как можно так взять старый риф и переиграть его сегодня, и люди посчитают его свежим [смеется].

В прошлых записях, задумки песен исходили от тебя и Джои. А с чего начинался этот альбом?

Да, он начинался точно так же. Джим и Кори были заняты Stone Sour, но они тоже сочиняли. Когда мы снова собрались, у Кори был исписан блокнот не меньше, чем "Одиссея" Гомера [смеется]. Он был заполнен идеями для текстов. Там было 1000 страниц слов. Он нехреново потрудился! У Джима было много гитарных рифов. Джои и я собирали все вместе и подготавливали демо. Когда группа полностью собралась, мы отталкивались от этих демо. У всех были идеи, и они писали их на доске. Никто не скрывал своих мыслей, и я думаю благодаря этому альбом получился отличным.

Первая песня, "Gematria", даёт толчок записи. Она как путешествие внутрь и наружу самой себя.

Да, так и есть! Начало этой песни это то, о чем я говорил. Этот риф был написан в 1990-ом [смеется]. Все говорили типа "Нам нужна долгая песня". Мы не запрещали никому говорить что они думают. Мы были свободны от всего. Каждую ночь мы возвращались домой и спали в своих собственных постелях и это очень хорошо повлияло на наши отношения. Так нам было легче творить.

Во время записи дома, вы также были насыщены духом Айовы, которая так сильно связана с группой.

Именно так. Мы были на ферме за 40 миль от Де Мойна. Ты чувствуешь Айову, когда ты здесь. Ты слышишь корову посреди ночи. Лично для меня, это прекрасно. Все прошлые альбомы мы сделали в Лос Анджелесе. Я люблю Лос Анджелес. Я родился и вырос там. Вся гребанная индустрия там. У всех было мнение по поводу того, что они хотят услышать. Нам надоело слышать всю эту чепуху. Если кто-то хочет услышать музыку, они должны проехаться 40 миль в центр гребаного никуда и найти ферму, у которой нет имени, и увидеть что мы там делаем [смеется]. Мы сидим себе спокойно и делаем что хотим без постороннего вмешательства. Лишь потом все это услышал наш лэйбл. Они вылетали к нам каждые четыре недели, проверяя чем мы тут занимаемся. Все было готово, и им это понравилось. И мне тоже, и я думаю что это наша лучшая запись.

Это как Апокалипсис Сегодня для метал-альбомов. Вы были свободными в джунглях и делали что хотели.

[смеется] Точно-точно. Мы не хотели забивать себя в угол. Мы никогда не думали "Мы сделаем один бласт-бит, и будем делать его в каждой песне" или "Мы должны быть сраным дез-металом, трешом или там еще что-то". Мы не хотели ограничивать себя этими категориями. Если мы хотим сделать кавер на Принца, мы сделаем кавер на Принца. Ну, вы поняли о чём я [смеется]. Я не говорю что мы его сделаем, я просто привожу пример. Мы делаем что хотим и не беспокоимся о том, кто что говорит. Мы группа, и мы должны оставлять фанатов довольными. Мы играем музыку, которая нам нравится, и надеемся, что фанатам она тоже нравится.

Вы стали больше общаться и вы в более близких отношениях друг с другом. С Vol.3 вы налаживали отношения заново.

О да. По ходу записи одноименника, мы приходили в студию, записывали альбом и затем уходили в тур на два года. Затем мы вернулись в студию, сделали Iowa и нырнули снова в путь. После этого, мы еще полтора года выступали. И после того, как год занимались своими сайд-проектами, вернулись в Slipknot. У нас попортились отношения. Я думаю после после долгой езды на автобусе, езде по всему свету и деланьи одного и того же каждый вечер, мы зажглись. После того как мы прошли через это всё, не хочется слушать всех остальных. У нас был список того, что мы должны делать и мы больше не могли это терпеть. Когда мы собрались, чтоб сделать Vol.3, мы были не в лучшем настроении, но Рик Рубин снова сплотил нас вместе и помог объеденится. Были вещи, из-за которых мы злились друг на друга. Мы поняли, что не смотря на ненависть друг к другу, есть и ненависть к тому что творится вокруг. Vol.3 вышел и он был потрясен. Не смотря на это, в этот раз, у всех было пространство для мышления и мы давали каждому делать то, что он хочет. Мы хотим продолжать в том же духе и быть счастливыми. У каждого есть свои вкусы, то, во что он погружен и каждому нужно пространство. Мы поняли, что если Slipknot хочет продолжить существование как группа, мы должны работать друг с другом на личном уровне. Каждому нужна комната. Slipknot всегда будет существовать.

Во время записи Vol.3 всё оборвалось в самом начале записи, но затем вы связались и под конец все собрали вместе. Над All Hope Is Gone вы работали как команда. Не смотря на то что надежда ушла и в мире многое нарушилось, вы все равно выпустили свою музыку.

Именно, отлично сказано. Мы наконец знаем, как воспитывать в себе личностей. Люди разные. Мы изучали, как каждый из нас реагирует на разные вещи и мы учились уважать друг друга. Уважение связало нас вместе сильнее, чем раньше. Мы говорили "Если ты не можешь остатся для репетиции этой ночью, это не проблема. Иди и проведи время со своей семьей. Соберемся вместе завтра", вместо того чтобы кричать "Твою мать, мы должны сделать это сегодня!". Так и должно быть. Мы давали каждому жить своей жизнью за гранями этой группы. Это связало нас вместе. Мы ближе друг к другу. Это видно и по тому, как мы играем вживую. У нас есть искра. Наше возвращение, оно словно в десять раз лучше. Мы играем активней чем раньше. Это потрясно!

#3 Chris Fehn дал интервью журналисту журнала Kerrang!

[youtube]http://www.youtube.com/watch?v=Z9MplFLLGr4[/youtube]

Slipknot о записи альбома Vol.3 (The Subliminal Verses)

Slipknot под руководством нового продюсера Рика Рубина собрались в Лос-Анджелесе. Новый продюсер Рик Рубин оказался тем человеком, который смог собрать парней снова для продолжения их миссии очистить музыкальную индустрию.

Рик работает по-другому, нежели другие продюсеры. Это действительно трудно описать словами. Он хочет, чтобы вы делали то, что вы хотите, он хочет, чтобы к вам пришло ваше видение вашей же песни через вашу же игру, и составлять её. Я делаю около пол дюжины набросков песен, а потом он приходит, и мы слушаем это. После этого, затем он начинает давать предложения. Потрясающе, потому что вы получаете всё, что вы хотите от песни, и затем вы пользуетесь ею после этого.

Также Джои говорит что работать с Риком их привлек фильм о записи The Red Hot Chili Peppers: «[The Red Hot Chili Peppers] „Blood Sugar Sex Magic.“

Пол Грэй: "Вы видели документальный фильм о том, как они делали запись этого в том же часто посещаемом призраками особняке? Это было безумно. Что-то случилось The Red Hot Chili Peppers с той записью. Я на хрен не знаю, как это было, но он гений.

Рик привнёс огромное количество открытой озабоченности — обычно когда 9 разных людей пробуют разные вещи, это может быть трудно — Рик же заставил нас просто выбросить в окно все наши предвзятые мнения. Он был способен объединить кусочки и части всех идей."

Шон Крэхан: "Я читал некоторые интервью с Риком, общался с людьми, которые с ним работали и все жалуются по поводу того, что Рик уже не тот, что прежде. Но на самом деле он — оракул. Он — Библия музыки. Рик направляет тебя в правильном направлении, а ты идешь дальше сам. Например, когда мы работали над записью, Рик спросил меня по поводу выбора инженера для работы, я высказал ему свое мнение, и он сказал: „Жди звонка“. Через тридцать минут звонит Рик и предлагает мне имена двух кандидатур. Он сказал мне, что работает только с лучшими инженерами, и, поэтому, я мог довериться его выбору. Первым инженером был Эд Такер (Ed Thacker) -очень опытный человек, инженер „старой школы“, работающий много лет. Кстати, пару лет назад он получил премию Гремми -»Инженер Года". Вторым предложенным инженером был человек, возможно даже моложе меня. Он был представителем «новой школы». Он был полон новых идей, он мог позволить мне делать то, что я захочу, дать свободу к действиям. Ведь я ещё молод и могу работать по 16, 17 часов в сутки. Я знал, что именно хотел Рик Рубин для моего проекта. Он знал, что оба инженера смогут сделать все так, как надо нам. Я выбрал Эда — более опытного инженера. И я сделал правильный выбор. Он делал все замечательно. Но это не выглядело как «собрались вместе и записали альбом», совсем не так. Он проникался работой, он вникал в пространство, время, цвет, ощущения, инструменты и только потом создавал структуру песни. Но я не работал с ним каждый день, этого мне совсем не хотелось. Я сначала тщательно обдумывал свои решения и планы, и только потом начинал обсуждение с Эдом. Каждую ночь после записи песни я направлялся к нему, и он выдвигал свои предложения по поводу структур песен: стоило ли где-то прибавить двойное эхо, что-то убрать, вставить повтор момента. Только после этих обсуждений мы решали, что делать с песнями дальше. Так же дело обстояло с вокалом: мы собирались, прослушивали и выносили решения и предложения. Эд вообще не изменял тексты песен, так как они очень важны. Я занимаюсь поэзией с детства, поэтому знаю, что значат тексты для их автора. В общем, Эд — гений, мне очень понравилось работать с ним. Он отличный друг и он сделал очень многое для моих обоих проектов."

Также стало известно что они записывают альбом в заброшенном особняке, который был построен в 1918 году.

Джои Джордисон: "Это довольно большой особняк, и он заброшен. Вы будете стоять, вдруг вас что-то толкнёт, вы обернётесь, и никого не будет. Мои двери открывались примерно в 9-9.30 утра в течении двух недель, до тех пор пока я не сам не поставил кирпич, чтобы прекратить это."

Мик Томсон: "У меня, во общем там была такая дверь, которая медленно открывалась, на стороне моей комнаты, и она никогда не оставалась закрытой, даже если ты ставил что-нибудь перед ней. Так что я, наконец, палкой запер её, и она осталась закрытой. Всякое сверхъестественное дерьмо: когда ты стоишь в комнате, и ты знаешь, что кто-то только что вошёл, ты поворачиваешься типа что-то ему сказать, а тут никого нету, такие дела. Также, много раз своим периферическим зрением я видел как что-то двигалось, и потом когда ты посмотришь на это, ты ничего там не видишь, знаешь, ничего чрезвычайного, различимого."

Кори Тейлор: "Недостаточно сказать: «Эй, это происходит», но я никогда не испытал такого до того как побывал там, и я никогда не испытал этого после того как я уехал. Это просто, казалось, было немного странным. Ну, в первую ночь, я был там, я пробовал свой усилитель в своей комнате, я всё своё дерьмо настроил, я включил усилитель и я сидел там играл, и вроде было 4:30 утра, в своей комнате, один, и мой усилитель сдох. Просто затих, естественно первое что я сделал, я посмотрел кабель и всё такое, просто удостоверится. Это был не он. Осмотрел всё и звук на своём усилителе, до этого он был снижен, а теперь был полностью отключён. Я должен был бы физически его повернуть. И как только я понял, что произошло, я такой: «Окэй» (смеётся), я отключил его, положил свою гитару, и я типа: «Я на хрен спать пойду», и для меня в основном было такое. Я слышал разные вещи от разных людей, но я не был там, так что я не могу подтвердить их историю, и уж конечно я не один, чтобы придумывать всякие истории про призрака, если это можно объяснить. Я не хочу раздувать что-то чего не было на самом деле. Вы должны услышать это от самого человека. Это две вещи, которые произошли со мной. Вы определенно почувствуете сверхъестественную атмосферу, войдя туда". «Вы реально можете почувствовать эффект особняка на альбоме. Призраки были в механизме, в оборудовании. Вещи замерли, вещи вообще не зацикливаются ни по какой причине. Это было странно."

Крис Фен: "Огни то загорались, то затухали, всегда чувствовалось, что с тобой кто-то там был даже притом, что ты знал, что никого не было. Чувствуешь, когда ты сидишь в темноте и кто-то неслышно входит, ты просто ощущал, что кто-то там с тобой был."

Также Джои отметил, что атмосфера дружбы и креативности в составе Slipknot в момент записи уникальна.

Кори Тейлор: "Это всего лишь большой дом, куда мы все вместе приехали жить. Я и Шон пишем песни вместе, этого никогда не было. Я и Мик пишем дополнительный материал вместе, это тоже не происходило прежде. Всё это отразится на альбоме! Это будет ЛУЧШИЙ!!! альбом, из всех, что мы делали.

Этот альбом тоже поменяет, сдвинет и уничтожит мир. Мы работали в особняке Houdini, Когда мы работали над первым альбомом — мы жили в студии. В то время у нас была сближенность и сплочённость. Неплохо, что все собрались в одном месте. Мы очень хорошо проводим время вместе. Лучшее, что происходит во время прибывания в студии — когда у тебя появляется идея и тут же ты её можешь записать, если что-нибудь случается спонтанно, ты просто записываешь это на плёнку, и потом можешь довести до идеала свою работу, всё может быть записано и потом исправлено."

Также Кори Тейлор заявил одну интересную подробность:

Я понял одну вещь — музыка может быть тяжёлой не из-за криков и воплей солиста. Музыка может быть тяжёлой из-за самого содержания текста. Пришло время говорить не только обо мне, но и о других вещах. Материал, который я написал очень философский.[1]

Лирика группы на третьем альбоме значительно отличалась от лирики предыдущих записей Slipknot. Из текстов исчезли различные ругательные слова и маты. Больше в ней не было тематики ненависти и злости.

Крис Фен: "Мы вернулись и более сильными чем когда-либо! Неважно, что те парни продолжают заниматься сайд-проектами после того, как мы вернулись к Slipknot, это может быть путь, по которому будем двигаться, но сейчас все дела в Slipknot, и мы все более заинтересованы, чем когда-либо, чтобы вернуться в дорогу. Запись в основном захватит вас с начала до конца». По звуку это звучит просто невероятно, у нас были такие великие люди, работавшие с нами. Знаете, Рик Рубин великий продюсер — основывается на высотах и понижениях, быстром и мягком, очень-очень разнообразном."